Строго говоря, Ахтуба-это не река, это рукав Волги, первый из десятков, которые образуют волжскую дельту. Но продолжительность рукава, его природные особенности таковы, что позволяют говорить о нем как об отдельной реке. Слово «Ахтуба» появилось не позже тринадцатого века. Именно тогда берега реки становятся центром огромной империи Золотой Орды. Здесь возводятся две ордынские столицы-Сарай-Бату и Сарай-Берке. Ученые почти единодушно считают название нашей реки тюркским. Слово «Ахтуба» образованно от двух тюркских слов «Ак»-белый(вспомним хотя бы «аксакал»-белая борода) и «тюбе»-холм, возвышение (здесь общеизвестный пример тюбетейка- головной убор в виде холмика) словосочетание «белые холмы» означает, по мнению многих исследователей, холмики на пологих берегах, состоящие из светло-желтого, едва ли не белого песка.
Однако появление любого мало-мальски значимого имени в народе связывают с легендой. Есть легенды и относительно нашей реки. Купалась вроде бы ханская дочь красавица Туба в реке. На повороте её подхватило быстрым течением и унесло в глубокий омут. С тех пор хан не переставал вздыхать «Ах, Туба....ах, Туба». А жители его страны стали называть реку Ахтубой. Не менее интересно «Предание о Ахтубе», найденное астраханскими краеведами. Звучит оно примерно так.Давно, во времена владычества татар, жил в Золотой Орде мудрый хан. Столица его находилась на реке, которая была так узка, что ханские верблюды, стоя не одном берегу, могли щипать траву на другом. Хан решил устранить неудобства от такого мелководья и отправил людей рыть канал для соединения этой речки с главной рекой сдешнего края — Волгой. По некоторому времени, желая узнать об успешности работы, он послал других. Вскоре гонцы вернулись и объявили, что канал вырыт, и вода потекла в него с такой силой, что представляла при впадении белый холм, по татарски «ак-туба». Это слово осталось названием реки.В «Предании» заложено намного больше смысла, чем может показаться с первого взгляда. Вода ведь действительно бурлит, поднимается и образует при этом белую пену. Но главное, пожалуй, не в этом. Могло ли быть чтобы ордынцы, прирожденные кочевники, сыновья степей, стали рыть канал??? Слово «орда» для нас представляется представляется мчащимся, пылящим облаком диких всадников. А ведь Золотая орда в годы расцвета была хорошо организованным государством. В столицах, кроме домов, были бани, и даже водопровод. При возведении ханских дворцов работали мастера и зодчие из Европы и с арабского Востока, известного своими уникальными постройками и гидросооружениями. Арык-не что иное, как канал. Старожилы наших мест добавляют, что в русле реки есть каменистая обсыпка, которую и по сей день зовут «ханская плотина»Так, что «Предание» вполне может соответствовать происходившим когда-то событиям. А первое упоминание в русском фольклоре слова «Ахтуба» соотносится с именем Ермака Тимофеевмча, покорителя Сибири.Ермак обращается к сотоварищам:Не корыстна у нас шутка закручена:Гуляли мы по морю синемуИ не стояли на протоке на Ахтубе.Убили мы посла персидскогоСо всеми его солдатами и матросамиВ нардной песне говорится, что именно после указанных событий у истока Ахтубы Ермак раскаялся в своих разбоях и решил послужить на благо Отечеству .Жил – был Хан со своей дочерью Туба. Когда она повзрослела, он решил выдать её замуж. А Туба не хотела выходить замуж насильно. Вот настал день свадьбы. Жених её жил на другом берегу реки. Сели в лодку Хан и Туба и отправились на другой берег. Не захотев жить по воле отца, Туба спрыгнула в реку. Долго звал её отец: «Ах Туба, Туба», но она не вынырнула. По этой печальной легенде, именно так, от слёз безутешного Хана, образовалась наша река Ахтуба Ахтуба: легенда. Борисова Ольга Михайловна О степь, воспетая в стихах,
Меня к себе как прежде манишь
И в предрассветных беглых снах
Виденьем розовым дурманишь.
Бескрайности предела нет:
Кругом ковыльные просторы.
Твоя судьба, твой дивный след
В сказаниях священной торы.
Лишь на ночь спрячешься от глаз,
Под влажным звездным покрывалом,
Чтоб утром вскинуть напоказ
Росы волшебное кресало.
Под ветер плачется ковыль,
В который раз ему расскажет
Минувших лет седую быль
"Ах,Туба" - шепотом он скажет.
Легенд в седых степях не счесть,
Но этой люди шлют поклоны.
Любовь и верность, долг и честь
В ней перемешаны со стоном.
Дитя степей и хана дочь,
Лицом сравнимая с луною,
Цвела, как звездный в небе дождь,
Как в волшебстве тюльпан весною.
Души не чаял в ней отец,
На дочь, нарядов не жалея,
В усердье спину горбил чтец -
Звезду степей стихом лелея.
Росла, как роза, как жасмин,
Молилась, пела и смеялась,
И в колдовской тиши долин
Степным привольем наслаждалась.
Отец за дочь спокоен, рад -
Судьба её определилась:
Жених и знатен, и богат,
В нём благородство, ум и сила.
Но дочь с чувствительной душой
В нем не нашла очарованье.
Он был, как есть, совсем чужой
Без волшебства благоуханья.
Пленил её девичий взор
Слуга безродный, бессловесный,
Как свыше божий приговор,
Как дар целительный, небесный.
* * *
Ах, Туба, девочка степей,
С душой изнеженной, но чистой,
Под звон копыт и всплеск страстей
В своем кругу взрослела быстро.
А с нею рядом раб расцвел -
Ходил повсюду тихой тенью,
От заточения нашел
Себе в любви он исцеленье.
Не вняв любимому отцу,
И поступившись словом трона,
Идти противилась к венцу
Она с избранником в короне.
Себя не в силах превозмочь,
Несчастный раб душой и телом,
У ног её и день, и ночь,
Всем сердцем преданный всецело.
Роняя слезы на ковры,
Она любимого ласкает,
Их встречи только до поры -
Рука в руке, но разум знает.
Не долог был влюбленных бал,
Прислугой он замечен скоро.
Испепелив весь тронный зал,
В том гневе хан орлинным взором.
Дочь непокорную велел
Он в башню заточить глухую.
Меч в ножны молнией влетел,
Не рассекая плоть родную.
Раба владыка пожелал
Похоронить живым в могиле.
Кто против воли хана встал,
Того,чтоб не было в помине.
* * *
Свершился быстрый приговор,
Но башня дочь не удержала.
Открыв с секретами запор,
Она,отважная,бежала.
Её дорога привела
К реке, что таинство хранила
К костру, где теплилась зола,
И где луна на стан светила.
Любовь несчастная теперь
Её толкала в безрассудство.
Несло, увы, не жизнь, а смерть,
Ее то искреннее чувство.
В порыве сбросила она
Шелков наряды дорогие.
Её любовь обречена,
Зачем браслеты золотые?
Стоит у пропасти дитя:
"Прощайте,милые просторы,
О, Мать-Земля,люблю так я:
Поля,луга и небо,горы."
С обрыва в воду сорвалась,
И речка юность поглотила.
С безумством девушки слилась,
Лишь только душу не сломила.
"Ах, Туба! Деточка моя!
Зачем ты это совершила?
Тебе ль менять перст бытия,
Закон жесток.И правит сила." -
Впервые плакался тиран,
Не пряча слез от глаз прислуги,
Он испытал от рваных ран
Нечеловеческие муки.
С тех пор народная молва
Ахтубой реку величает.
Легенды дивные слова
Свой голос вечный обретают. АХТУБА – ПЕСНЬ МОЯ. Иван Ковшов По мотивам легенды Ольги Борисовой «Ахтуба» Ах, как трудно решиться на повесть,
Где заплачет слезами степь.
Там, где мужество, вера и совесть
Не всегда побеждают смерть.
Но ковыльное море в награду
Распевает под ветер песнь,
Как горячую пламенем правду,
В наказанье за злобу, спесь.
Нет, любовь победить злу не в силах,
И поныне она живет,
Расцветая весенним жасмином,
Между ласковых, теплых звезд.
* * *
Горделивый, заносчивый, алчный,
На коне в дорогом седле
Хан наметом с нукерами скачет
Светлой проседью ковылей.
Его жизнь разгулялась на славу,
В позолоте родной шатер.
Табунами лихими держава
Полонила степной простор.
Всюду видели ханскую руку,
Милосердие, волю, гнев,
Степнякам он любовь и науку
Прививал наяву, во сне.
Возвращался сейчас издалека,
Был в гостях он в чужой стране.
На краю золотого Востока,
Средь высоких вельмож, царей.
Ну, теперь в его жаркие степи
Понаедут от них послы.
Он в бескрайней тиши поднебесий
Не как хан, как отец прослыл.
Дочь румяна, свежа, как цветочек,
Породнится с Востоком хан.
Ему дервиш недавно пророчил:
В процветании будет клан.
Он годами вынашивал планы,
Чтоб раздвинуться дальше, в ширь.
Как лелеять союзники станут
Его старость и боль души.
Что же дочь? - не разменной монетой,
Талисманом сверкнет отцу.
Его степь обновленной планетой
К дорогому падет венцу.
И потомки прославят устои.
Возвеличат его в веках.
Он надеялся – жить ещё стоит,
Пока держит камчу рука.
* * *
Зазвенела зурна, голос нежный
Отозвался на девичий зов.
На закате вечерняя свежесть
С туч упала дыханьем богов.
На челе девы розово-светлом
Зародилась улыбкой мечта.
Взор её с поволокой рассвета
Сокровенное в песне читал.
Говорила же песня с восторгом,
Как прекрасна, желанна она.
И звучала таинственно долго.
Золотая соперница сна.
Дева – Туба, дочь грозного хана,
Как тюльпан на весенней заре,
Перед богом ей каяться рано.
За сегодняшний праведный грех.
А сегодня она с громким смехом,
Заливаясь румянцем в лице.
И корявым шутам на потеху
О любви всем сказала в дворце.
«Кто ж избранник твой, милая Туба?»,-
Поспешил расспросить её брат.
И, кусая бескровные губы,
Зашептала: «Возлюбленный – раб».
Разнесла ночь шальное известье,
Подхватил её ветер в степи.
И отец, помышляя возмездьем,
Из гостей ураганом летит.
Ну, а дочь, как наивная птаха,
Все щебечет под жарким крылом.
Просто спутав отраву и сахар,
Наслаждается мертвым теплом.
Раб, любивший её ещё с детства,
Потянулся за ней всей душой.
Как она, перепутав все средства,
Лишь тоску для себя он нашел.
Ночь горячие их поцелуи,
Как накидкой, скрывала от глаз.
А река, чтобы люди заснули,
Замолкала в условленный час.
И лились между ними признанья,
И струился божественный свет.
Лишь одно он давал обещанье,
Что умрет за любовь вместе с ней.
И сегодня грозят им расплатой,
Но возлюбленным смерть ни почем.
Что случилось – для них это свято,
А безгрешный Аллахом прощен.
* * *
Хан ворвался в шатры словно вихрь.
Конь, захлестанный, тут же пал.
Холуи в ожиданье притихли
И смотрели, как свищет сталь.
Первым умер убористый евнух,
Смерть и нянька себе нашла.
Мертвецам притащили на смену,
Кого участь та же ждала.
Наконец, и раба отыскали,
А и прятаться он не мог.
Алой кровью рубцы истекали,
Сединой отдавал висок.
И наутро живым схоронили
Непокорных кровей раба.
Пересыпав его пеплом, пылью,
Чтобы видела месть толпа.
Деву – Тубу, деньгу для размена
Заточили под семь замков.
И такая пойдет для гарема,
Нерушим у него закон.
Нерушимы посулы и клятвы,
Тяжела, как свинец, рука.
Но запоры затворницей сняты
Под безумный удар клинка.
Снова воля, река, где ласкались,
В целом мире они одни,
Где смертельная нынче усталость
Искромсала девичьи сны.
Она видит любимого рядом,
Сознавая, что ждет её,
Пополам делит светлую радость,
Наравне с ним свергает гнет.
И, решаясь идти вслед за милым,
Туба смотрит в последний раз,
Как закат догорает уныло
В застывающих небесах.
«Как? Ах, Туба…»- воскликнули степи.
«Что? Ах, Туба…»- не понял люд.
Не спасли ни засовы, ни цепи,
До чего же хозяин лют.
Безутешный, никчемный, в испуге
Хан впервые за много лет
Зарыдал на виду у прислуги,
Не скрывая тоску и бред.
Нарекли эту речку Ахтубой,
Её воды светлы с тех пор.
И как будто струится оттуда
Молодых сердец разговор.
* * *
Они встретились снова на небе,
Благолепствуя, новый край
В первозданной божественной неге
Переливами звезд играл.
Они снова ласкали друг друга
И плели из цветов венки
Цитадели небесного круга
Для полета и ласк легки.
Полноводной Ахтубе признаньем
Шлю я нежности сердца свет.
Не вода ли обмоет нам раны,
Не Всевышний ли даст ответ?!
У Всевышнего есть отвеет. http://www.stihi.ru/ Источник: http://srednyaya-ahtuba.ru/istoriya-axtuby
|
ная Мой профиль Выход
