Каталог статей

Обретение родины калмыками (Конец XVI -60-е годы XVII века)
[К 400-летию добровольного вхождения калмыцкого народа в состав России]

Данная статья написана исключительно по  документам фонда №119 «Дела калмыцкие» Российского государственного архива древних актов. Сноски обозначаются в тексте [РГАДА, оп., д. л…].

Ойраты и калмыки, предки и потомки, издревле находились во взаимоотношениях с народами Центральной, Средней Азии, России и Кавказа, с их мир-системами.

В конце XV века, ойраты, именуемые то калмыками, то элютами (кит. название – В.Б.), постепенно начали свое продвижение на запад, положив начало четвертому, заключительному, акту «великого переселения народов». Оно совершалось по территориям, где обитали этносы с противоположными мир-системами: кочевыми и оседлоземледельческими.

Во второй половине XVI  века, ойраты формально управляемые сеймом (чулган), составляли союз удельных княжеств торгоутов, дербетов, хошоутов и хойтов. Во главе «великоханского» дома Цорос стоял тогда тайша Хара-Хула. Торгоутами управлял тайша Хо-Урлюк, хошоутами – хан Байбагас. Во главе дербетов был тайша Далай-Батыр, у хойтов – Эсель-Бейн-кя.

Как и Восточная Монголия, в XVI веке, Джунгария переживала период феодальной раздробленности. После смерти Даян-хана на всемонгольском ханском троне сменяли друг друга Боди-Алага, Дайсун и Тумэн. Один из внуков Даян-хана, Алтын, еще при жизни своего деда образовал самостоятельное ханство – Туметское. На севере границей этого государства являлись Саяны. На западе от них жили ойраты, с которыми в течение всего XVI века Алтын-хан и его потомки вели постоянную борьбу. Они притесняли ойратов – торгоутских, дербетских, хошоутских, хойтских князей, заставляя их постепенно удаляться с насиженных мест все далее вниз по Иртышу, вплоть до Ямышлова озера. В 30-х годах XVI века Алтын хан был весьма богат и силен, управлял многими десятками тысяч войск, обладал огромным количеством скота и другого имущества. В начале 50-х годов XVI века Алтын-хан покорил ойратов и направил свои походы на Кукунор, распространяя свое влияние до Тибета. С середины XVI века Алтын-хан стал фактически собственником земель Ордоса, Кукунора, Амдо, которые он отдал в наследственное владение своим сыновьям.

В условиях, когда Алтын-хан и его потомки теснили ойратов с юга, востока, последние вынуждены были ставить цель: ослабить Большой Джуз казахов и тем пробить дорогу к Сыр-Дарьинским городам, а оттуда – к Среднеазиатским рынкам. Именно из-за выхода на китайские рынки, в 1562 г. ойраты вели безуспешную войну с Алтын-ханами.

О постоянных конфликтах восточномонгольских и ойратских феодалов сообщает монгольская летопись «Эрденийн эрихэ». В 1577 году правнук Даян-хана, Абатай, нанес поражение ойратам в местности Кубкэр-Гэрийн. В эти же годы другой халхасский правитель Сайн-Лойхор хан выступил против ойратов. Бой был в устье реки Эмель, но победы халхасский правитель не одержал.

В 1588 году правители Турфана нанесли ойратам поражение и принудили их бежать на восток, в Наньшань, район Синина.

Тяжелыми были  и взаимоотношения ойратов с казахскими феодалами. В 1595 году послы казахского Тевекеля сказали в Москве: «Ныне казахский царевич Тевекел учинился царем в Казацкой орде, а брата своего Шах-Магомет царевича посадил на «колмаках» [Бембеев, с.163]. В документе речь идет  о том, что в начале 90-х годов XVI века, одно или несколько ойратских княжеств, кочевья которых соприкасались с казахскими, в результате военного поражения оказались вынужденными признать власть хана казахов и в течение некоторого, вероятно непродолжительного времени, платить дань. Раздробленные на удельные княжества, ойраты изредка собирались на чулган (сейм), который вызвал к жизни институт  «чулган-дарги» (глава сейма). Институт этот не имел исполнительной власти, зато лицо, занимавшее эту должность, сосредоточивал в своих руках, хоть и формальное, но управление по делам внешней политики и внутренней жизни народов ойратского союза.

В 1587 году чулган-даргой был правитель хошоутов, Байбагас хан, который являлся в то время самым могущественным среди ойрат-калмыцких правителей. Его войско состояло из 16 000 воинов-всадников.

В конце XVI – начале XVII века за первенство на сейме боролись две группировки; во главе одной стоял хошоутский правитель Байбагас хан. Он «был горд, самонадеян»; открыв свой рот и распростряв свои длани, говорит он: «Во всех четырех странах света нет никого, кто мог бы со мной сразиться!» [Лыткин, с.49].

Во главе другой группировки стоял чоросский (зюнгарский) правитель Хара-Хула. Он хотел восстановить прежнее влияние чоросского дома и быть первенствующим на сейме. Для достижения свой цели он стремился увеличить силы за счет мелких владельцев, «нападая на них, как куцый серый волк, утром на заре, нападает на овец» и взирал на прочих сильных владетелей поколений как «голодный беркут» [там же].

В основе этих политических взаимоотношений ойратов с восточномонгольскими феодалами-правителями казахов и Турфана лежали, прежде всего, экономические причины.

Главными из серии экономических вопросов были: борьба за сохранение и расширение пастбищных территорий; борьба за свободный выход на рынки сбыта в соседних странах.

Уже в начале 90-х годов XVI века рубежи кочевий отдельных ойратских тайш оказались в верховьях рек Ишим и Оми, чем было и вызвано появление русского рубежевого города Тары, основанного в 1594 году. Кочевья ойратов, помимо собственно Западной Монголии, охватили к этому времени значительное пространство побережья Иртыша, от озера Зайсан по среднее течение Иртыша, занимая степи от ее правого и левого берегов. Эта линия проходила от озера Зайсан до современной транссибирской железной дороги (между городами Петропавловском и Новосибирском). Первое свидетельство пребывания ойрат-калмыков в степях Западной Сибири отражает уже начавшуюся откочевку из Джунгарии 50 000 кибиток торгоутского тайши Хо-Урлюка. Токо через четыре десятилетия эта часть ойратов окончательно остановится в низовьях Волги.

С этого момента по отношению к ойратам нужно употреблять термин «ойрат-калмыки», поскольку из разрозненных ойратов, в новых исторических условиях, складывался новый народ «калмыки», то есть было промежуточное время, когда ойраты еще не стали калмыками.

Ввиду остроты вопроса о пастбищных территориях ойрат-калмыки вынуждены были на протяжении нескольких десятилетий быть постоянными обитателями Западной Сибири, не нарушая, однако, общей военно-политической конъюнктуры по отношению к соседу – России. Отношения ойрат-калмыков к русским людям и русским властям хорошо описаны Ю.Крижаничем: «С москвитянами же тайши стараются жить в условиях дружелюбного соседства, на том лишь условии, чтобы послы их благосклонно были принимаемы. Это обыкновенно и соблюдается со стороны москвитян рачительно, тем более, что это им не дорого стоит». По указанию русских властей тобольский воевода «ежегодно высылал вверх по Иртышу флот из сорока и более парусных судов в землю калмыков…, к Соленому озеру, находящемуся недалеко от реки…. Москвитяне привозят товары всякого рода, калмыки же в обмен предлагают рогатый и вьючный скот, свои сласти, и китайский табак, продают также рабов и рабынь…» [1].

Через землю «колмацкую» проходили и бухарские купцы, которые «со своими товарами», по окончании русско-калмыцкого торга, «отправлялись на московских судах в Тобольск». «Бухарцы – народ весьма не воинственный, но для избегания набегов, принуждены платить дань калмыкам» [Бембеев, с.93]. Как видим, вопрос о торге для ойрат-калмыков был тоже очень важным. Калмыцкие правители успешно пользовались сибирскими рынками и рынками Бухары, Ургенча в Средней Азии.

Однако это была лишь часть ойрат-калмыков, отделившихся от ойратского союза. В условиях междоусобиц союз являлся лишь формальным образованием. Каждый улус представлял собой самостоятельное маленькое княжество.

Судя по источникам, владения ойрат-калмыков, двинувшихся в Россию в конце XVI века, не ограничивались территорией: на западе линией оз.Зайсан и г.Карашар, на востоке – западными склонами Хангайских гор, на юге их кочевья доходили до Турфана, Баркули и Хами, северные рубежи доходили до южных границ владения казахов, киргизов и др. народностей, кочевавших в верховьях Иртыша и Енисея. Некоторая часть ойрат-калмыков, видимо, продвинулась в глубь Казахстана и в конце XVI века ойрат-калмыки жили в пределах центральной и северной областей Казахстана. На это указывают документы русско-калмыцких отношений и Ремезовская летопись, которая сообщает, что в 1591 году хан Кучум (Сибирский хан) «с немногими татарами и женами, детьми своими…утече (бежал) на колматкий рубеж рек Ишим и Нор-Ишим, Оми, Камышлова» [Бембеев, с.290].

В «Очерках истории Калмыцкой АССР», в «Истории Джунгарского ханства» И.Я.Златкина [2] излагаются причины передвижения торгоутов и дербетов в пределы Южной и Западной Сибири. Первая – общая недостаточность пастбищных территорий («земельная теснота»), явившаяся следствием естественного роста поголовья скота, усугубившаяся в результате военных неудач и территориальных потерь. Вторая причина – обострение междоусобной борьбы среди феодальных правителей, каждый из которых пытался поправить дело за счет соседа. Историки XIX века Бичурин Н.Я., Веселовский В.И., Позднеев А.М. основной причиной переселения ойрат-калмыков на указанные места считали экспансию. Совершенно иной точки зрения придерживались советские историки. Г.Е.Грум-Гржимайло причинами, заставившими ойрат-калмыков оставить старые кочевья в Джунгарии, считал: внешнее давление со стороны восточных монголов и киргиз-кайсаков; внутренние несогласия, вызванные попытками Хаара-Хулы и его сына Батыра тайши усилить свою власть за счет других калмыцких князей; подстрекательство сыновей сибирского хана Кучума, которые в лице ойрат-калмыков надеялись найти союзников в своей борьбе с русскими. Подобные причины находил и С.Батраков [3]. Он считал, что ойрат-калмыцкие тайши прибыли в новые районы, во-первых, в стремлении установить мирные отношения с Россией, чтобы обезопаситься от войск Алтын-хана и от угрожавших им с юга казахов. Во-вторых, установить торговые отношения, в которых они весьма нуждались, так как с Китаем торгоутские и дербетские феодалы уже не поддерживали связей из-за дальности расстояния.

Вряд ли можно возражать против изложенных в «Очерках истории КАССР» причин передвижения торгоутских и дербетских улусов, хотя можно и надо сделать некоторые поправки и дополнения к ним.

Во-первых, «недостаточность пастбищных территорий» как следствие, должна была вызывать постепенное снижение роста поголовья скота, а не «естественный рост». Под будущей угрозой снижения роста стад и поголовья рогатого скота оказались именно торгоутские и дербетские княжества. Этим мы не отрицаем факт «недостаточности пастбищных территорий» у ойрат-калмыков. Такая недостаточность была. Но мы лишь делаем поправку в том, что «земельная теснота» теоретически должна вызывать в будущем снижение поголовья скота. Это и было серьезной угрозой для всех ойрат-калмыков.

Во-вторых, к имеющимся двум причинам передвижения ойрат-калмыков надо добавить в качестве одной из главных – стремление торгоутских, дербетских, хошоутских тайшей иметь постоянные и вольные рынки, одновременно с этим сохранять политическую и экономическую самостоятельность, независимость своих княжеств от кого бы то ни было. Практически сначала и до конца 60-х годов XVII  в., т.е. до образования Калмыцкого ханства в составе России, торгоутские и дербетские княжества самостоятельно, ведут переговоры, снаряжают посольства к русским властям и властям других народов. При этом центральным вопросом опять же стоит вопрос о торге и месте кочевий.

В «Указе» царя Ивана IV (Грозного) от 30 мая 1574 года братьям Строгановым повелевалось поощрять торговлю с «колмаками» [РГАДА, оп.2, д.36, л.72].

Для ойрат-калмыков открывались все новые и новые возможности для вхождения их в разные мир-системы, на разных территориях Центральной, Средней Азии, России и Кавказа. Налицо были практические соприкосновения и открывалось поле для изучения новых народов. На основе этого факта выстраивались не только сами взаимоотношения с разноязычными народами, но и происходило взаимопополнение, взаимопроникновение культур [4].

Первое посольство от торгоутского Хо-Урлюка состоялось в сентябре 1606 года. Посол Катачий Бурулдаев от имени Хо-Урлюка и Курсугана обратился к Тарскому воеводе «разрешить кочевать по рекам Камышлову и Ишим, приезжать для торга на Тару…». Из посольских материалов дербетского Кугоная Тубиева от 16 июня 1607 года узнаем, что между дербетскими и торгоутскими князьями (Далай-Батыром и Хо-Урлюком – В.Б.) произошли какие-то раздоры. Сказано: «А Урлюк и Курсуган от них (дербетов – В.Б.) откочевали 3 годы и кочуют вверх по Иртышу». Следовательно, торгоуты Хо-Урлюка и дербеты Далай-Батыра прочно основались на Иртыше и Соленых озерах. Торгоуты – «…на Таре и вверх по Иртышу, … получают право кочевать по Камышлову оз., р. Ишиму и приезжать для торга в Тару» [РГАДА, оп.1, д.178, л.156].

27 февраля 1608 года царь В.И.Шуйский в своем «Наказе» Тарскому воеводе С.Гагарину указывал: «Хо-Урлюк и Курсуган… кочуют близ Тарского города…, в трех днищах. Кои нам станут шертовати – дать нашего жалованья. «Большим» тайшам – по однорядке багрецовой, «меньшим» - по однорядке по настрофильной…, по шапке и сукна. Людям улусным по сукну доброму. Иным сукна давати, смотря по людям».

Судя по документам посольств, продвижение ойрат-калмыков: торгоутов, дербетов продолжается вглубь Сибири. Из «Грамоты» царя В.И.Шуйского Тарскому воеводе от 27 февраля 1608 году узнаем: «…Хо-Урлюк и Курсуган… кочуют возле Тары, по Сю сторону Камышлова и Колмаку озер, а дербетские Далай-Батыр и Ичиней прикочевали к Оми на расстоянии четырех  дней езды сухопутным путем от Тары, а по Иртышу – на расстоянии 10 дней судами. Люди Хо-Урлюка промышляют над ясачными татарами, отняв у них рыбные ловли и звериную добычу». Как видим, ойрат-калмыки: торгоуты, дербеты в 1607 и 1608 годах упоминаются на пространстве от верховья Иртыша, левобережья Камышлова и Колмака (Соленых – В.Б.ова и Колмака ()алмыки: торгоуты, дербеты в 1607 и 1608 годах упоминаются на пространстве от верховья Иртыша, левобережья Камыш) озер до рек Ишим и Омь, торгуя с русскими и ясачными людьми в г.Таре.

Отдельные немногочисленные группы ойрат-калмыков во главе с дербетскими тайшами Ичинеем и Узенем появились в пределах Томского уезда. В мае 1607 года эти тайши послали своих послов в Томск и просили воеводу «принять их в русское подданство», разрешить торговать в Томске  [РГАДА, оп.3, д.167, л.15].

«Грамота» В.И.Шуйского от 17 февраля 1607 года на имя Тарского воеводы С.Гагарина утверждало право за «колмацкими тайшами…Ичинеем и Батыром, и всеми улусными людьми…кочевать в Сибирской земле по Иртышу, и на Оми реке и по Камышлову, и в иных местах, где похотят…» [РГАДА, оп.2, д.141, л.36]. Здесь же предписывалось Гагарину направить посольство к дербетским тайшам Далай-Батыру и Изенею. Такое посольство от дербетских владельцев состоялось во главе с Кугонаем Тубиевым в Тару 16 июня 1607 года. Посольство испрашивает разрешение кочевать дербетским улусам «вверх по Иртышу и в иных местах», в Указе царя дается наказ местным властям – «держать колмаков под царскою высокою рукою», «… от всех недругов – Казацких орд, и ногаев, и иных обороняти…, с товары в Сибирские города пропущати». Здесь сообщается, что торгоутский Урлюк (Хо-Урлюк) и Курсуган тайши кочуют отдельно от дербетов вверх по Иртышу. Из «Грамоты» Приказа Казанского дворца, адресованной 18 октября 1607 года Тарскому воеводе князю Силе Гагарину, головам В.И.Нелединскому и Б.Шишкову, узнаем «о прошении дербетских тайш бытии под высокою рукою…, разрешении кочевати…вверх по Иртышу и Соленым озерам». Из другого документа видно, что русское правительство удовлетворило требование дербетов. Это подчеркивают строки «Грамоты»: «…нам с колмацких людей имати (ясак – В.Б.) годно коньми или верблюды, или коровами…» [РГАДА, оп.1, д.38, л.6].

Перечисляется и состав дербетских тайш, численность людей в улусах: «А большие тайши у них Батыр Янышев (Далай-Батыр – В.Б.), Ичиней Уртуев, Кугонай Тубиев, Ужен Конаев да Юрикты Конаев, всего пять человек. Да с ними кочуют сорок пять тайшей. И теми тайшами владеют Батыр и Ичиней с товарищами. Кочуют Батыр и Ичиней со всеми колмацкими улусами в 12 санов, а в сану 10 000 человек. И на Таре Кугонай Великому Государю шертовал (присягал) за всех своих товарищей, за 40 и за 9 тайшей, и их улусов, за колмацких людей, опричь Урлюка тайши да Курсугана тайши». Как видим, само русское правительство установило дипломатические отношения с дербетскими владельцами под руководством Далай-Батыра, разрешая их улусам кочевать по Иртышу и Соленым озерам, одновременно наказав Тарскому воеводе «послать в колмаки служилых людей», «которым бы колмаки верили». Правительство предостерегало ясачных людей: «тесноты и обиды колмакам не чинить, со всякими товарами и в сибирские города пропущать беспрепятственно» [РГАДА, оп.1, д.16, л.72].

Успехи посольских обменов ойрат-калмыков с русскими были налицо. Из «Грамоты» царя В.И.Шуйского Тарскому воеводе Силе Гагарину от 27 февраля 1608 года узнаем, что дербетские тайши уже пригнали в Тару 550 лошадей: «И те лошади продают…на платье и на деньги, и на бумагу писчую…» [РГАДА, оп.1, д.87, л.75]. Весьма символично последнее – «писчая бумага» в числе предметов первой необходимости, что свидетельствует об уровне культуры калмыков того времени.

В «Грамоте» от 5 марта 1608 года царь В.И.Шуйский повелевает Тарскому воеводе кн. И.В.Мосальскому и князю Г.Г.Жалябовскому, голове А.Ф.Поленову послать во владения торгоутского тайши Хо-Урлюка казака Алексеева для «приведения к шерти». В грамоте сообщается, что в 116 (1608) году 12 января воевода С.И.Ггарин писал из г.Тары о том, что 20 сентября 115 (1606/07) года торгоутский Хо-Урлюк прислал в Тару своего посла Катачея Бурулдаева, который просил «о мире и кочевании… по Камышлову, Ишиму…, торговать приезжать в Тару…» [РГАДА, оп.1, д.87, л.90]. В начале 30-х годов XVII века кочевья торгоутов чаще фиксируются в степях севернее Каспия, в Поволжье.

Большинство источников указывает на 1632 год как время прихода и обоснования торгоутов на Волге (Ижил – В.Б.). «Это дальняя страна «Учжим тала» («Ижил тала» - В.Б.) изобильна травою, она как нельзя, удобна для кочевания. От Урала до Волги, от Астрахани до Самары (по-калм. Самур – В.Б.) я расположу своих подвластных на постоянные кочевья», - так говорил Хо-Урлюк своим советникам [5].

В хронологическом указателе разных исторических сведений о калмыках, составленном И.Бентковским [6], отмечается что в 1630 году Хо-Урлюк кочует на обширных степях между Волгой, Уралом, Самарой, Каспийским морем. В этом 1630 году Хо-Урлюк завоевывает джембулуковских ногаев и приводит их к Волге. Его сыновья – Лоузан и Йельденг покоряют ногаев, живших по Волге, включают их в  состав своих улусов. С 1630 года ойрат-калмыки кочуют также по Егорлыку, реке Тамызлов и р.Буйлов.

О переселении торгоутов Хо-Урлюка и его детей с верховьев Ишима, Тобола, Иртыша и Оми на Яик, Эмбу свидетельствует факт, что из посольского приказа стало меньше поступать распорядительных документов в адрес тобольских, тарских, тюменских воевод. Они теперь чаще шли уфимскому, астраханскому, саратовскому и другим воеводам, оттуда же стали появляться «Отписки» воевод в Посольский приказ и царю [Бембеев, с.156].

Надо отметить, что в конце 20-х и на протяжении 30-х годов взаимоотношения ойрат-калмыков с русскими были стабильными.

В 1634 году тайши заключили оборонительный договор, согласно которому каждый из главных правителей принял на себя обязательство защищать улусы от нападений извне. Хо-Урлюк должен был нести оборону с запада против ногаев; на юге стоял Далай-Батыр тайша против бухарского хана; Куйша или Гуши – против Казахского Жуза; Батыр хунтайши – против Алтын хана.

С середины XVI века, к моменту прихода ойрат-калмыков,  начала консолидации их в новую народность и  складывания  кочевого ханства, в новых условиях в составе Российской империи, - формировалась и сама империя на полиэтнической основе.

По К.Н.Максимову, «еще до середины XVI века в состав Русского государства вошли карелы, коми, ханты, мещеры, мордва, удмурты и другие народы. Во второй половине XVI в территория России была расширена за счет завоевания Казанского, Астраханского, Сибирского ханств. В конце XVI в. в состав России полностью вошла Башкирия. Добровольно приняли российское подданство чатские, барабинские, теренинские татары, в начале XVII века – томские» [7]. В числе их были и ойрат-калмыки.

На первом этапе, с конца XVI до начала 30-х годов XVII века, они осваивали пространства Западной Сибири, кочуя по рекам: Иртыш, Тобол, Оми, Ишим, будем говорить, привыкали к новым условиям, отличным от условий Центральной Азии. На  втором этапе – подчинили татар по Эмбе, Уралу; ногайцев, кипчаков, едисан, кочевавших по Волге и начали осваивать степи Поволжья до Предкавказья. Однако, на протяжении шестидесяти лет их территория кочевий не имела каких-то четко и твердо установленных границ. С середины XVII века, на юге России, они явились своего рода стабилизаторами взаимоотношений народов. Внук Хо-Урлюка был женат на дочери кабардинского князя Кейкувата. Родственные отношения по традиции закреплялись целой системой почитательных мер, предусмотренных институтом «калымата» (ончан авх). Когда русские власти к осени-зиме 1643/44 года обратились к Хо-Урлюку с предложением идти вместе с донскими казаками «воевать на Крым», то Хо-Урлюк, под предлогом исполнения церемониалов «калымата» и, в разведывательных целях, предпринял свой так называемый «кавказский поход». В исследованиях Батмаева М.М. и Колесника В.И. проводятся односторонние толкования этого вопроса. Автор «Последнего великого кочевья» Колесник В.И. склонен в качестве одной из причин похода видеть желание Хо-Урлюка обеспечить первенствующее положение своему младшему сыну Кирсану, в случае успешного исхода похода [8]. Батмаев М.М. относит этот поход к авантюристической акции самих торгоутских нойонов [9]. Причины и обстоятельства похода нам видится шире. Связаны они с политической обстановкой не только в России, на ее южных рубежах в частности, но и с интересами астраханских, башкирских, терских властей, также донского атаманского руководства, ногайских мурз и самих торгоутских нойонов. Во-первых, среди торгоутов широко распространялось мнение о возвращении в свои родные края, Джунгарию. Этого требовали и «дальние родственники». Во-вторых, сами отношения с «дальними родственниками» были чрезвычайно натянутыми и скандальными из-за женитьбы Мончака (внук Хо-Урлюка) на дочери кабардинского мурзы Кейкувата. Глубоко оскорбленная первая жена Мончака (дочь Эрдени-Батыра хунтайши), забрав двоих детей,  дочь и сына (Аюку), уехала к своим родителям в «дальние улусы». В-третьих, необходимость обязательного исполнения традиционно сложившегося закона «о колымате», заставили Хо-Урлюка ехать к сватам на Кавказ.

В то время оставшиеся в степях Поволжья улусные люди Лоузана (сын Хо-Урлюка) продолжали совершать набеги на русские волости, башкирские, чувашские селения в меркантильных интересах. Все это обостряло и без того накаленную обстановку. Это и масса других обстоятельств позднее определят уход калмыков в Джунгарию 1771 году. К примеру, Лоузан был намного консервативнее, чем его отец и братья, которые придерживались западной ориентации, он не собирался оставаться в Поволжье и на Дону. Власти же указанных регионов боялись усиления грабежей и разбоев. В-четвертых, сам Дайчин не был особо расположен к браку своего сына Мончака на дочери кабардинского мурзы Кейкувата. Он очень любил своего малолетнего внука Аюку. В- пятых, в 1645 году Дайчин совершал в Тибет не просто паломничество с целью «замолить грехи», но и длительно проживая у родственников «дальних улусов», наблюдал за обстановкой. Дайчин возвратился в свои улусы в Поволжье не один, а забрав с собой на воспитание своего любимого внука Аюку – будущего калмыцкого хана. В такой сложнейшей политической обстановке движение десятитысячного отряда Хо-Урлюка на Кавказ, в Кабарду, не могло не вызвать паники местных жителей. Переплетения интересов астраханских, терских властей и руководителей местного атаманского правления Дона, получавших постоянные подношения и дань от прежних хозяев степи, ногаев, в свои бюджеты, также провоцировали Хо-Урлюка. Объединенные же общим интересом астраханские, терские воеводы и атаманы донских казаков создали такую обстановку вокруг похода, что разделив десятитысячный отряд на две части, загнали силы Хо-Урлюка в теснины гор, в ущелье, где конница полностью потеряла свою маневренность.Надо полагать, что Хо-Урлюк, попав в удачно расставленный капкан, потерпел поражение и сам погиб под крепостью Терки. Из горных теснин вышел только 2000-й отряд его сына Шункея. Бросается в глаза то обстоятельство, что напуганные случившимся, опасавшиеся резкого взрыва мести со стороны сыновей Хо-Урлюка, люди Кейкувата выкупили тела Хо-Урлюка, двух его сыновей и передали родственникам.       

 Неурегулированность вопроса о кочевьях ойрат-калмыков не дала сразу возможности подписать тайшами шерть, которую желала получить русская администрация. Калмыцкие тайши заявили послам: «Мы никогда не просили о подданстве» [РГАДА, оп.1, д.16, л.72].

Видимо, свою роль сыграл и поход уфимского воеводы А.А.Плещеева против ойрат-калмыков. В сентябре 1648 года русское правительство пошло навстречу торгоутским тайшам. Уфимскому воеводе было предписано созвать в Уфе башкирских старшин и объявить им: - «…Колмацкие тайши со всеми своими улусами стали кочевать по Яику, Ори, Килу, Сакмаре и другим рекам…» [ф.119, оп.3, д.28, л.36]. Напоминалось о том, что башкирам давно было дано указание, чтобы они ойрат-калмыцкие улусы не нападали, не брали пленных, скот у них не отгоняли. Из «расспросных речей» воронежца Струкова Василия от 29 апреля 1645 года, узнаем: «Казыевский Касай князь и Алей мурза с улусами кочуют по ногайской степи за Кубою (Кубань – В.Б.), меж гор с калмыками близко черкас (шеркеш, черкеш, черкес)» [РГАДА, оп.4, д.106, л.119].

В стремлении использовать ойрат-калмыков в качестве своих союзников в борьбе против Турции и Крыма атаманы донских казаков Иван Катаржной, Федось Бодырь, Кирей Степанов со своими советниками решили послать  к ойрат-калмыкам своих посланцев с просьбой оказать помощь в борьбе с турками, крымскими татарами и ногайцами. К ойрат-калмыкам были посланы Денис Игнатьев, Яков Солдат, Иван Багильдинский с тремя татарами, во главе с Енгулой, с богатыми подарками. Из «Показаний» Андрея Бутурлина, Сергея Лихобритова видно, что торгоутские тайши в апреле 1645 года снова появились на реке Дон, кочевали с улусами своими между р.Иловли и казачьим городком Голубых. И в 1646 году торгоуты были на Дону. Прибывший в Воронеж «новоприборный стрелец» Ефимка Пономарев 9 апреля 1646 года передал слова донских казаков из Мигулина городка: «Прикочевали торгоуты к реке Дону...» [РГАДА, оп.1, д.4, л.18].

С 1647 по 1649 год торгоуты, перейдя на правую сторону Волги, занимали под кочевья пространство на западе до Дона. В 1648 году они появились под Черкасским городком. В «Отписке» Донского войска в Москву от 7 февраля 1648 года говорится, что 29 января под Черкасский городок неожиданно подступили восемь ойра-калмыцких тайшей и несколько едисанских, татарских мурз с войсками, что самый главный тайша следует за ними. Они «…на гульбе многих казаков поймали, а потом предложили казакам заключить мир. Казаки согласились заключить мир с калмыками, а те пленных казаков передали в Черкасский городок…. Стоят они лагерем меж пяти гор…, кругом…, каждый тайша имеет знамя свое…» [Бембеев, с.159]. Как видим, речь идет о месте нахождения калмыцких войск во время этой крымской кампании. Главный тайша и восемь других имели свои улусные знамена. Всего 9 знамен. Местом их сосредоточения указывается район пяти гор. Не трудно догадаться, что речь идет о местности, где ныне расположены города Кавказских Минеральных вод: Пятигорск и Ессентуки. Современное название «Ессентуков» происходит от калмыцких слов: «есен» (йисн»- девять), «тук» («туг» - знамя), следовательно – «девять знамен».

«По словам самих калмыков, на Крымские и Урмаметовы улусы Большого Ногая их идет 60 000 человек. А, по определению казаков, их было наполовину меньше», - отмечалось в «Отписке» [РГАДА, оп.3, д.5, л.126]. Именно в конце 40-х – начале 50-х годов XVII века вместо термина «ойрат-калмыки» наиболее уместно употреблять термин «калмыки». Находясь на географически отдаленной от своих предков территории, торгоуты в своих улусах кочевали вместе с дербетами, хошоутами, хойтами, зюнгарами и представителями многих тюркоязычных племенных групп, покоренных и присоединенных к своим улусам, и с их владетелями. Совместное кочевание представителей разных этнических и племенных групп, изменение географических, политических, экономических условий повлекли за собой изменения в языке, культуре, быте. Происходило взаимопроникновение, взаимообогащение культур. Во всех архивных документах с 1647, 1648 годов все чаще и чаще употребляется слово «калмык». Следовательно, процесс сложения новой калмыцкой народности был взаимосвязан с двумя другими вопросами – окончательным закреплением за народом территории их проживания и сложением институтов государственного управления.

Русское правительство решило расположить калмыков Дайчина к себе. Для этого 21 декабря 1649 года астраханскому воеводе было дано предписание: «У государева отчины (вотчины), у Астрахани, калмыкам дать торг повольный» [РГАДА, оп.3, д.1, л.6].

Это предписание Шукур-Дайчин встретил с радостью.

Русское правительство решило использовать калмыков как надежную силу для борьбы с Крымом и Турцией, а также для охраны южных границ России. С этой целью оно разрешило калмыкам занять не только междуречье Волги и Яика, но и перейти на крымскую сторону Волги. Это отвечало желаниям калмыцких владельцев. Вопрос был решен на уровне посольств и переговоров. Упрочились связи калмыков с донскими казаками. Между ними, при содействии Московского правительства, в апреле 1650 года был заключен первый письменный договор. В борьбе против калмыков крымский хан искал помощи у запорожских казаков, пытаясь воспользоваться ссорами между донскими и запорожскими казаками. В 1653 году крымские татары говорили приехавшим торговать запорожцам: «Мы вам помогали на ляхов (поляков – В.Б.), а вы нам помогите на калмыков»

 В октябре 1653 года царь Алексей Михайлович послал «Указ» в Астрахань боярину и воеводе Ивану Петровичу Пронскому, стольнику Ивану Богдановичу Волконскому, дьякам Алексею Иевлеву и Василию Герасимову об установлении мирных отношений с калмыками и приведение их к шерти, ибо в этот момент обострились отношения между Россией и Речью Посполитой, Турцией и Крымским ханством. Такое обстоятельство сложилось в связи с решением Земского Собора от 1 октября 1653 года о воссоединении Украины с Россией. А с апреля 1655 года, в «Грамоте» из Москвы воеводам Астрахани, Казани и других волжских городов указывалось: «Улусам калмыцким велено кочевать по Волге, по ногайской стороне и по Ахтубе, и по Белужью, или близко наших городов, где они кочевать похотят».

Указание русского правительства было вызвано важным обстоятельством: привлечь калмыцкого хана Дайчина к участию в войне России против Крымского ханства и Речи Посполитой. Русские власти хорошо знали, что Дайчин хан сам склонялся к решению обезопасить свои улусы от нашествий войск Крымского ханства, их союзников - ногайских орд. Согласно своим обязательствам, отряды хана Дайчина наносят сокрушительный удар по авангардным силам войск крымского хана – татарам Урмаметова улуса.

Начиная с 1661 года русские власти пошли по пути узаконивания территорий кочевий калмыков и для этого причин было несколько: Первая – долголетние и постоянные ходатайства калмыцких тайш  посредством различных посольств к царю. Вторая – ослабить ногаев, енбулуцких, едисанских и юртовских татар. Заставить ногайцев перейти на правый берег Волги. Тогда бы освобождалась Ногайская степь. В свободной и просторной степи калмыкам легче было бы утвердиться. Третья, самая главная задача - калмыки были бы востребованы русскими властями, так как Россия вела войну с Крымским ханством, как основным сателлитом Турции в этом регионе. Подписание шерти 1655 года обнадеживали калмыков в решении этих вопросов, ведь они исправно начали нести службу в пользу России, помогая ей в борьбе с Крымским ханством. Были предприняты по согласованному плану совместные военные действия калмыков со стрелецкими полками русской армии, донскими и запорожскими казаками.

В 1661 году дьяк Иван Горохов был отправлен к хану Дайчину с предложением послать крымскому хану ультиматум отказаться от союза с польским королем против России, либо, не прибегая к предварительным дипломатическим сношениям, тем же летом пойти «воевать крымские юрты». Дайчин хан ответил: «Мы служим великому государю, согласно подписанному нами договору. Мы послали свои войска против подвластных Крыму ногайских татар. Мы были под Азовом и на реке Кубани. И ныне мы готовы обнажить свои мечи в войне с крымским ханом. Я же лично поведу свои войска на Дон на соединение с донскими казаками, но при условии, что русское правительство примет меры к обузданию башкир, которые ждут только удобного случая, чтобы обрушиться на наши кочевья» [РГАДА, оп.3, д.16, л.98] а сочно поведу свои войска на Дон.обнажить свои мечи в войне с крымским ханом.еским сношениям, тем же летом пойти "я от союза .

Шукур-Дайчин хан, его сын Пунцук тайша и другие тайши, отнеслись к предложению русского правительства очень серьезно и клятвенно подтвердили готовность объявить войну крымскому хану. Подписывая «Шертную запись», Дайчин хан сказал Ивану Горохову: «Как склеена эта бумага, так и пусть русские и калмыцкие люди сольются воедино навеки» [Бембеев, с.315].

В ответ на эту «Шертную запись» русское правительство сделало новый шаг в разрешении проблемы кочевий калмыков. Калмыцкие кочевья отныне разместились на правобережьи Волги с оговоркой беспрепятственного кочевания вблизи не только Царицына, Черного Яра, но и по обоим берегам Дона.

Таким образом, шертные грамоты 1655, 1657, 1661 (июньская, декабрьская) годов дали возможность юридически оформить завершение процесса добровольного вхождения калмыков в составе России на основе положительного решения вопроса о территориях кочеваний и торговом обмене. Ханом кочевого Калмыцкого государства стал сын Хо-Урлюка, Мончак (Пунцак). Процессы образования ханства и нового народа завершились единовременно. Степное пространство по Яику, обоим берегам Волги – от Астрахани до Самары; степи Придонья и по рекам Кума, Маныч, Сал, Иловая, Бузулук, Хопер и Терек отныне стало регионом кочевий калмыков.

 В 1667 г. умер отец Мончака, Дайчин, который до 1661 г. отошел от управления улусами, поручив все дела сыну. В целях усиления политического положения калмыков, Дайчин и его сын Мончак, сделали много полезного для укрепления отношения с русским государством. С ними считались правители других народов. В одном из своих писем царю Алексею Михайловичу, Дайчин обращался так: «Вы, белый хан, повелеваете в добром здравии, здесь же я, Дайчин-хан, и оба мы здравствуем» [10].

В ходе осуществления политики русского государства на юге сложился союз калмыков с донскими казаками, украинцами и кавказскими народами. Добрые взаимоотношения обогащали и культуру. Калмыки вбирали в свою культуру нужное от соседних народов, при этом не теряли восточного колорита своей культуры.

Литература

1.     Бембеев В.Ш. Ойраты. Ойрат-калмыки. Калмыки. В 2-х кн. – Элиста: АПП «Джангар», 2004, с.290. Далее: [Бембеев, с…].

2.     Очерки истории Калмыцкой АССР (дооктябрьский период). М.: «Наука», 1967, с.63-72; Златкин И.Я. История Джунгарского ханства (1635-1758), изд. 2-е М.: «Наука», 1983, с.125 и далее.

3.     Грум-Гржимайло Г.Е. Западная Монголия и Урянхайский край. Т.2 СПб. 1926, с.178.

4.     Русско-монгольские отношения в 1607-1636 гг. Сб.документов М., 1959, №1, с.28-29.

5.     Лыткин Ю. История монгольских ханов; Материалы для истории ойратов. – Элиста:1969, с.39.

6.     Бентковский И.В. Хронологический указатель разных исторических сведений о калмыках//Калмыцкий календарь на 1875 год. – Ставрополь, 1875. с. 36-64.

7.     Максимов К.Н. Калмыки в национальной политике, системе власти и управления России (XVII-XX вв.). – М.: «Наука», 2002, с.75.

8.     Колесник В.И. Последнее великое кочевье. М.: «Восточная литература», 2003, с.85.

9.     Батмаев М.М. Калмыки в XVII-XVIII вв. События, люди, быт. В 2-х кн. – Элиста, 1993, с.126.

10. Сусеева Д.А. Письма хана Аюки и его современников (1714-1724 гг.): опыт лингвосоциологического исследования. – Элиста, 2003, с.

 В.Ш. Бембеев 

Источник - ЗДЕСЬ