Блог

В районной газете «Харабалинские вести» часто печатают статьи о судьбах людских. Меня заинтересовала история семьи Михайличенко, проживающей в нашем селе. Создание этой семьи связано с войной. Любовь Николаевна Михайличенко поделилась воспоминаниями, когда я пришёл к ней в назначенное время. Перед моими глазами за короткое время проплыла целая жизнь одной семьи. Как все мальчишки 20-30 годов, Николай Иванович, отец Любови Николаевны, воспитывался на подвигах героев революции и гражданской войны, был любознательным, хорошо учился и мечтал посвятить всю жизнь романтической, героической профессии. Многие тогда выбирали профессию военного -Родину защищать. После школы Николай поступил учиться в Тбилисское артиллерийское училище, которое успешно закончил в 1940 году. Служил в городе Ленинакане.

А через год грянула война. Она - то и привела его в Астраханскую область, в село Кочковатку Сасыкольского района, где 29 марта 1925 года в семье Виноградовых Ивана Ефимовича и Анны Ивановны родилась единственная дочь Клавдия. Росла - подрастала и тоже не оставалась в стороне от бурных, захватывающих событий 30-х годов. Вместе со своими сверстниками помогала взрослым строить новую счастливую жизнь. Одной из первых вступила в пионеры, затем стала комсомолкой. Окончив семилетку, поступила в техникум города Астрахани.

Хотела стать бухгалтером. Проучилась 2 курса, и началась война. Техникум стали готовить к эвакуации. Но родители не пустили её, решили, что будут переживать войну вместе. Здесь, в Астрахани, она и встретилась со своим будущим мужем - черноглазым красавцем, лейтенантом Колей. Встреча запомнилась. Клава вернулась домой. И надо же было так случиться, что вскоре он оказался в её родной Кочковатке, и его устроили на квартиру в их дом, так как он был рядом со школой, где разместили солдат. Комсостав расположили в близлежащих домах. В селе формировался артдивизион 138 Сталинской дивизии (после войны её стали называть Приморской), которая формировалась в селах Сасыколи и Харабали.

Часто все собирались в доме Виноградовых, слушали пластинки, рассказы о родных городах и сёлах. Были молоды, влюблялись. И хотя шла война, лилась кровь, настоящая любовь побеждала, давала силы выстоять. Николай и Клавдия полюбили друг друга. Любовь была яркой, ослепляющей, как вспышки молнии. И жить друг без друга они уже не могли. Ему было 22 года, а ей 17-лет. Весной 1942 года они решили пожениться. Родные отговаривали её. «Идёт война. Он уедет, и его могут убить. Ты останешься одна». Она стояла но своём: «Хоть день, да мой». Это была первая военная свадьба на селе и единственная. Скромно отметили в семейном кругу, с родными и друзьями, это событие. Так они стали мужем и женой. «До сих пор в нашей семье хранится фотография отца, которую он подарил нашей маме с надписью: «Любимой жене Клавочке от мужа Николая. Помни, никогда не забывай. 4 мая 1942 года»- со слезами на глазах делится Л. Н. Михайличенко. 5 мая их эшелон отправили в Севастополь. С дороги он написал своей любимой письмо. И больше писем не было.

Потом три бесконечных года неизвестности и ожидания. То, что не было похоронного извещения, вселяло надежду: он жив. Эшелон прибыл в Новороссийск, а оттуда их морем перебросили в Севастополь.

В мае там шли тяжёлые бои. Они сразу вступили в схватку с врагом. Воевать им довелось около двух недель. Последний бой запомнился навсегда. Береговые батареи получили приказ держаться до конца, прикрывая отход командования, и не давать фашистам высадиться с моря. Отстреливались, пока были боеприпасы. Но снаряды кончились. Их некому было доставлять, и пушки превратились в груды металла. В первой декаде июня Севастополь пал. Фашисты отстреливали берег и море с воздуха. На бреющем полете фашистские самолёты расстреливали тех, кто отважился плыть по морю, пытаясь спастись. Многие из тех, кто прибыл тогда в Севастополь, погибли. Оставшиеся в живых (среди них был и Николай) пошли по берегу. Питались сырой рыбой. Добрели до Джанкоя. Здесь надеялись связаться с подпольем, но безуспешно. Остановились отдохнуть на мельнице, их схватили фашисты. И начались круги ада.

Сначала их привезли в Днепропетровскую режимную тюрьму. Было много пленных, были и предатели, грозившие выдать фашистам командиров Красной Армии. Одного ночью задушили. Потом, как скот, увезли в Германию. Фашисты старались сломать людей, убить в них всё человеческое. Побои, издевательства, голод, расстрелы - всё это было нормой в фашистских концлагерях. Кормили варёной брюквой. За неподчинение и любую повинность могли расстрелять в любую минуту.

Пьяные охранники устраивали себе «развлечения»: выстраивали пленных и начинали отсчитывать десятки. Каждого десятого выводили из строя и тут же расстреливали. Или перед голодными людьми бросали хлеб или другую еду. Некоторые не выдерживали голода и кидались к хлебу. Их тоже расстреливали. Таким образом, фашисты хотели заставить людей жить в постоянном страхе, лишить воли к сопротивлению.

Но, несмотря на это, в концлагерях существовало Сопротивление. Готовились побеги. Некоторым удавалось бежать. Два раза пытался совершить побег и Николай, но не удалось. Ловили, подвергали пыткам, избивали нещадно, так что были даже такие мысли: «Уж лучше бы убили». Но, вопреки ожиданиям, не расстреливали, а отправляли ещё в более страшные лагеря смерти. Последний лагерь, в котором он оказался после второй попытки бежать в 1944 году, был концлагерь Дахау. Здесь узников заставляли работать под землёй, в каменоломнях.

Изможденные узники друг за другом, еле волоча ноги, таскали наверх камни. Причём заставляли брать камни потяжелее.  Если конвоирам казалось, что камень недостаточно велик, - жди наказания вплоть до расстрела.  А скольких убили охранники, толкая ногами сверху камни!

Такая участь постигла полковника из Караганды, с которым вместе держался и лейтенант Коля (так называли его близкие в лагерях). Они обменялись адресами, держали в памяти на случай, если один попадёт в беду, другой сообщит родным о судьбе близкого.

Камень, сброшенный конвоиром, попал полковнику в голову. После освобождения пришлось Николаю сообщить жене и трём детям печальную весть о последних днях жизни полковника, не дожившего до освобождения...

А освобождение пришло 27 апреля. Барак, в котором содержались русские пленные, считался заразным, и в него фашисты старались не заходить: боялись заразиться. Накануне можно было услышать канонаду нашей артиллерии. Фронт приближался. Но концлагерь Дахау в американской зоне оккупации, а фашисты не взорвали его, хотя всё было готово к взрыву.

Утром все проснулись от непривычной тишины в лагере: не слышно было лая собак, гортанной немецкой речи, выстрелов. Когда выглянули из барака, не поверили своим глазам: не было ни одного фашиста. Сторожевые вышки тоже были пусты. За

ночь фашисты сбежали, оставили лагерь. Неужели

пришло долгожданное освобождение?

Потом появились американцы с полевыми кухнями,

представители Красного Креста стали всех кормить,

предупреждая через переводчиков, чтобы не

набрасывались на еду, а ели понемногу - иначе

смерть.

Вскоре пленных отправили на Родину. И оказались они уже в лагере в Козельске Калужской области до выяснения личности.

Отсюда он написал своей любимой, мысли о которой придавали ему силы выжить в том аду, второе письмо. Он ещё не знал, что его ждут уже двое: 16 января 1943 года у них родился сын Степан. Все годы до конца войны, как все женщины Советского Союза, его верная жена - голубоглазая красавица с толстой длинной косой - ждала его и работала, не покладая рук в колхозе, своим трудом приближая Победу. С 1941 года была инструктором Сасыкольского райкома комсомола. А по ночам пряла шерсть и вязала солдатам на фронт тёплые носки и варежки.

Но вера в то, что она дождётся мужа, была такой сильной и взаимной, что однажды, подоив корову, она повернулась, чтобы идти в дом, и в воротах увидела образ Николая. Он был в шинели с портупеей. Потом его силуэт стал как бы растворяться в воздухе и совсем растаял. Вскоре она получила от него письмо. Радости не было предела. Жив! Скоро возвратится! Но до возвращения домой было ещё 8 долгих месяцев проверок и восстановления сил. После всех проверок

оставили воинское звание, но в партии не восстановили. Лишиться партийного билета, звания коммуниста - в то время для многих считалось страшным наказанием. И кого наказывали? Тех, кто не жил, а выживал, лишался жизни и верил в партию. С верой в партию и погибал. И кто наказывал?!... Затем Николаю предложили работать начальником тюрьмы. Он не согласился, и был демобилизован. Скорое возвращение мужчин нагадала зашедшая однажды старая цыганка: «Сначала придёт старый король, а потом - молодой». Первым приехал отец Клавы, мобилизованный в трудовую армию в Сталинграде на разгрузке, с боеприпасами и оружием для защитников города, а после его освобождения - в Астрахани. Это было в ноябре 1945 года. А в декабре того же года вернулся Николай. Дома его радостно встречали все. Сын, которого он увидел впервые, со словами: «А вот и мой папа приехал» - подбежал к вошедшему, обхватил ручонками его ноги, уткнулся лицом в шинель. Отец подхватил сына, на руках поднял его вверх. Встреча была волнующей и незабываемой, со слезами радости на глазах. Дождались! И началась мирная, счастливая жизнь. Стал работать экспедитором в Сасыкольском райпо. Семья стала прибавляться: 13 сентября 1946 года родилась дочь назвали Любовью ( это наша собеседница). Потом всей семьёй отправились на Украину. То, что увидели во время поездки, поразило. Всё было разрушено. Вместо сёл торчали печные трубы, вместо зданий лежали только груды камней.

Когда ехали в поезде, кругом были видны следы войны: глубокие воронки, доты и дзоты, окопы и траншеи.

В Старом Хуторе их встретили радостно. Но война и тут не оставила их семью. Вскоре один за другим умерли брат и сестра Николая. Осталась одна безутешная мать. Но жизнь продолжалась. Устроился на работу опять же в сельпо. Был и продавцом, и завмагом. Другой работы не было. 21 сентября 1948 года родилась вторая дочь Лариса. Казалось бы, жизнь должна быть всё лучше и лучше. Но последствия войны и плена отразились на здоровье Николая. Опять война преследовала его. Он тяжело заболел и в 1953 году, 15 февраля, умер. Ему было 33 года. Семейная счастливая жизнь оказалась недолгой.

И осталась Клавдия в 27 лет вдвоём с тремя малыми детьми. Много пришлось пережить ей за годы вдовства. Но всю последующую жизнь она осталась верна своей первой и единственной любви. До конца своей жизни она никогда не забывала своего Николая, детей вырастила, всем дала образование, дождалась уже шестерых и семерых правнуков. И только спустя 50 лет Николай позвал её к себе. Низкий поклон до земли ей и

всем женщинам страны, отдавшим жизнь детям, за Память и вечную верность  своему великому долгу материнства. И всем Солдатам Великой Отечественной, отстоявшим нашу Родину от фашизма, не дожившим до светлого Дня Памяти, - Вечная Память.

 И помнить страшно, и забыть нельзя.

 Фомин Андрей Васильевич как и Михайличенко Николай Николаевич оказались в плену. Оказаться в плену не должно быть постыдно, тем более плен не должен добивать человека. Фашизм опроверг все человеческие нормы. Мы читали повесть К. Воробьёва « Это мы , Господи!..»,прониклись ею, но до знакомства с « живыми свидетелями» не предполагали такого издевательства над человеческой природой. Пленных морили голодом, работой, томили жаждой. Но главное- убивали. «Убивали за поднятый окурок на дороге. Убивали, чтобы тут же стащить с мёртвого шапку и валенки. Убивали за голодное пошатывание в строю на этапе. Убивали лопатами, из автоматов, кулаком в висок».

60 лет отделяют нас от первого Дня Победы, когда казалось , что с войной ушла трудная, для многих и многих трагическая эпоха и теперь, после войны, жизнь непременно станет другой- безбедной, доброй, справедливой. Людям свойственно мечтать и надеяться на лучшее. Но вышло , увы, не так, как мечталось.

Действительно, часто так бывает, историю официальная наука и искусство фальсифицируют. Например, долгие годы война преподносилась нашим соотечественникам как нечто героическое и победоносное, а причины трагического отступления , связанные не только с напористостью коричневого фашизма, но и предательской по отношению к своему народу политикой сталинизма, часто умалчивались.

...Осень 1941 года. Оборона Москвы, в которой участвуют опытные воины, народное добровольное ополчение и мальчишки-двадцатилетние кремлёвские курсанты. Они были убиты под Москвой . Кем? Вроде ответ простой: немцами. Генералитет... Страшно вымолвить «отцы» Отечества, которые пожертвовали Ястребовыми , Рюмиными, неоперившимися птенцами, с такой беззаветной верой в Родину и умное командование, весело и радостно печатавших шаг по первому снегу, выпавшему на линию обороны...Они верили, а их предали. Ветераны Великой Отечественной войны на встречах или в семейном кругу часто говорят: «Нам не хватало всего : машин, горючего, снарядов, -единственное, чего мы не жалели, так это людей.» И тут же оговариваются: «Но без этого мы не выиграли бы войну».

Наш односельчанин, Попов Егор Ермалаевич, прошедший всю войну, имеющий боевые награды, до смерти своей не переставал твердить: «Сталин не виноват, это власть на местах неправильно распоряжается, это местная власть виновата».И это говорит тот, кто пострадал от этой власти. После войны, работая до самой ночи в поле ,забыв про сон и отдых, отдавал все свои силы, чтобы восстановить хозяйство. Однажды привёз домой тайком 5 килограммов зерна, чтобы малые дочери, опухшие от голода, не умерли. Ему за это дали пять лет. За каждый килограмм - по году.

И тем не менее в глазах участников войны « наша Победа под Москвой была связана прежде всего с двумя именами: с именем Сталина, оставшегося в Москве и произнесшего 7 ноября 1941 года всем нам памятную речь на Красной площади, и с именем Жукова, принявшего командование Западным фронтом в самый катастрофический момент, когда судьба Москвы, казалось, висит на волоске». Разумеется, и то, что Ленинград не пал, а выстоял в блокаде, и то, что немцев повернули вспять под Москвой, - историческая заслуга не двух и не двадцати человек, а многих миллионов военных и невоенных людей, результат огромных всенародных усилий. Это тем более очевидно сейчас, с дистанции времени.

Однако, если говорить о роли личности в истории в применении к Жукову, то имя его связано в народной памяти со спасением Ленинграда, и со спасением Москвы. И истоки этой памяти уходят в саму войну, в 1941 год, в живое, тогдашнее сознание современников. Этим и объясняется непоколебимость их памяти перед лицом разных событий последующего времени.

Последующий ход войны сделал особенно любимым в народе несколько имен наиболее выдающихся военачальников. Но среди них «Жуков всё равно остался первой любовью, завоёванной в самые трагические часы нашей судьбы и потому сильнейшей».

В трудной послевоенной жизни у людей были свои радости. Особенно в те редкие годы, а лучше сказать, месяцы, когда наступало затишье в не прекращавшейся с 20-х годов борьбе с «врагами народа». Радостные чувства взорвались большими надеждами в годы «оттепели». Но век её был недолог. Становилось ясно, что теперь уж не скоро что-либо изменится к лучшему и надо приспосабливаться к режиму, в котором странным образом сочетались желание казаться новым и неизбывная тоска по старому. Эпоха приспособленчества и власти приспособленцев охватила более полувека. Как много всего, в том числе и горького, на памяти тех, кто прошёл войну! И всё-таки это была Жизнь! За то, что страна продолжала жить и часто вопреки логике видимых процессов пробивала и пробила наконец дорогу к цивилизованному существованию, мы в шестидесятый раз почтим память миллионов людей разных национальностей, разных возрастов, но в большинстве своём совсем юных, сложивших головы на дорогах долгой и страшной войны. Поклонимся и тем, кто, выполнив до конца свой воинский долг, сейчас с нами. Они сделали всё, что было в их силах, для победы в войне и добыли её. Честь им и благодарность сегодня и вовеки!

В полувековом отдалении от финала войны разум особенно настойчиво зовёт к размышлениям. Мы не можем уйти от горестной мысли, что заплатили за победу слишком большую цену - наши жертвы оказались во много раз большими, чем у противника. Причины этого достаточно хорошо известны. Советская Армия победила по многим причинам вопреки многим обстоятельствам. Нам хотелось бы подчеркнуть одну из них - армия была поистине неотделима от народа, шедшего во имя её победы на любые жертвы. Сегодня положение осложнилось. Как и вся

наша жизнь, все её институты, армия нуждается в радикальной реформе освобождение от изживших себя структурных и идеологических стереотипов, от закрытости, загоняющей недостатки и болезни во внутрь. Нужно сделать так, чтобы, будучи современной, эффективной, построенной на принципах разумной достаточности, избавленной от «дедовщины» , бесправия и социальной незащищённости её офицерского корпуса, армия полностью вернула себе авторитет и уважение в стране.

Трудности жизни, а не заклинания типа: «Не дадим армию на поругание», неясности её горизонтов сделали многих раздражительными. Увы, это складывается и на отношении к ветеранам войны. Далеко не молодые, они часто становятся в долгую очередь там, где им разрешается подойти к прилавку без очереди. Они поступают так, потому, что не хотят вызывать ропот , а то и недовольство, не хотят напрасной траты нервов- всё равно ведь ни в чём не убедить ни близких себе по возрасту, ни тем более молодых, для которых Отечественная война- далёкая история.

Всему этому нет нужды удивляться. Десятилетиями за возгласами властей о всенародном уважении к ветеранам войны люди безошибочно распознавали показуху и равнодушие. Да и вообще уважения к человеку, к личности не было по сути, на всех этапах жизни общества. Но ведь сейчас и в самом деле иные времена, а равнодушие всё то же.

Печальны подобные факты. Но человеку свойственно мечтать и надеяться на лучшее. Теперь надежда реальнее, чем когда -либо раньше. И в том , что она живёт ещё в нашем многострадальном Отечестве, первейшая заслуга тех , кто выиграл тяжелейшую из войн, что когда-либо гремели на нашей земле. Поклонимся им!

Источники, использованные для написания работы.

Историю можно изучать по разным источникам: по материалам государственных и местных архивов, по учебникам, художественным произведениям и фильмам. Но я не упустили возможности прикоснуться к «живой истории». Кто, как не участники Великой Отечественной войны поведает нам о том страшном времени в истории нашей страны, расскажет правду. Мы этого не видели. И как мы можем оспаривать, осуждать, критиковать. Мы видим перед собой усталые, измученные, но гордые и «не возгордившиеся» лица со слезами на глазах. И нам всё ясно: было нестерпимо трудно.

В своей работе я использовал воспоминания односельчан, участников Великой Отечественной войны, рассказы о боевом пути ветеранов, основанные на воспоминаниях членов их семей; интервью с участниками Великой Отечественной и членами их семей.

Также я пользовался школьным архивом (история создания села, фотоматериал) и семейными архивами(фотографии, копии извещений, письма с фронта); использованы статьи из районной газеты « Харабалинские вести»